Классический балет всегда считался воплощением красоты. Однако эта, казалось бы, бесспорная истина подвергнута сомнению: язык, который шлифовался веками, утрачивает смысл. Мы переживаем кризис: смена эпох – смена идеалов. Чтобы танец не терял контакт со временем, нужны гении, которые создадут новые формы – считает худрук балета Большого театра Алексей Ратманский.
DE I: В прошлом году из жизни ушли выдающиеся люди в мире танца – Моисеев и Бежар. Нет ощущения, что мы вступаем в другое время – без титанов?
А.Р.: Моисеев и Бежар были великими людьми, и они сумели реализовать себя, работая до последних дней. Многие им подражали и будут подражать. Но такой же шлейф последователей тянется и за Килианом, и за Григоровичем. Не забудем про Каннингема, Тэйлора, Ноймайера, Пети. Так что титаны еще остались.
DE I: Эти люди мыслили масштабно и много значили для своего времени.
А.Р.: Бежар был невероятно популярен во время балетного бума 1960-х, он один из первых, кто приблизил балет – в общем-то, элитарный вид искусства – к широкому зрителю, часто выступал на стадионах и аренах. Тут он следовал за великой популисткой Анной Павловой. Но популярность не всегда гарантирует место в истории. Есть малоизвестные имена, но потом оказалось, что люди опередили эпоху. Например, Лев Иванов, скромный заместитель Петипа, предвосхитивший многие открытия ХХ века. Касьян Голейзовский, который хоть и гремел до революции и в 1920-е, совершенно не реализовался: у него не было ни школы, ни театра. Похоже, он первым предложил отклонение от оси – основной принцип современного балета. Классические танцы построены на вертикальной оси.
DE I: Не кажется вам, что современная жизнь с ее темпом и культом успеха не располагает к созданию великих произведений?
А.Р.: Не думаю. Просто классическое искусство, как мы его понимаем, в какой-то степени себя исчерпало. Сейчас возникают другие жанры – на стыке разных средств выразительности. Танец соединяется с театром, цирком, видео, архитектурой. Происходит много интересного. Но классическое искусство – живопись, музыка, литература, балет – эти исторически сложившиеся жанры переживают кризис идей и форм выражения.
DE I: Возможно на этом стыке – танца и драматического театра – нечто не просто интересное, а великое?
А.Р.: Наверняка. Но, мне кажется, должно пройти время, тогда будет понятно, насколько впечатления современников соответствуют истинному масштабу.
DE I: Можно назвать что-нибудь за последние тридцать лет, что наверняка останется в истории?
А.Р.: Если говорить о танце, можно предположить, что эксперименты Форсайта 1990-х – то, что останется. Он придумал много новых танцевальных приемов, увеличил скорость, усложнил поддержки. Теперь многие разрабатывают его открытия. Матс Эк ввел моду на радикальные переработки классики, это тоже надолго вошло в обиход балетного мира.
DE I: Какая идея могла бы сегодня вдохновить человечество?
А.Р.: Ну что-нибудь вроде реального доказательства существования Бога. Или инопланетян. Тогда бы, наверное, все очнулись. Что можно сказать о жизни? Она невероятно агрессивна и зла. Хорошо только там, где мало людей и много природы…...
Полную версию читайте в журнале DE I/DESILLISIONIST №14
© DE I / DESILLUSIONIST №14. «АЛЕКСЕЙ РАТМАНСКИЙ: НУЖЕН ГЕНИЙ»
|