журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )
DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Андрей Решетин: Лучшее, что в нас есть, сделано чьей-то любовью DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Принцесса Кентская: Портрет в королевском интерьере DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Последовательность несовпадений DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Татуировки трагедии DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Territoriя фестиваль DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Слово редактора. Роксолана Черноба. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Нет дизайна – не страшно DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Анатолий Брусиловский. Первый в мире боди-арт DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Содержание номера DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Обыкновенное чудо DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Знать рифмы  или выборы короля поэзии DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Yamaha. Вершина стандартов DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #11 : Доктор Кларнет – Аnton Dressler
журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )#11

english version |
 
о проекте |
 
манифест |
 
в номере |
 
архив |
 
редакция |
 
контакты |
 
партнеры |
 

on Top |
 
события |
 
спецпроект |
 
DE I видео |
 
DE I музыка |
 
DE I Media Group |
 
 


 
 

DE I #11: Знать рифмы  или выборы короля поэзии

ЗНАТЬ РИФМЫ  ИЛИ ВЫБОРЫ КОРОЛЯ ПОЭЗИИ

Текст и фото: Светлана Редькина

Фестиваль «Территория» — мероприятие, безусловно, амбициозное. Главный идеолог поэтической части фестиваля Кирилл Серебренников, безусловно, поп-звезда, в связи с чем обладает существенными воспитательными ресурсами. Второй год подряд на территории Политехнического музея ему удается организовать вполне успешные поэтические смотрины — технически эффектные шоу с внушительным довеском VIP-гостей.

В отличие от прошлогодних «100 минут поэзии», похожих на дружелюбный институтский вечер, новый формат оказался более агрессивным: шестеро довольно именитых стихотворцев — Дмитрий Воденников, Андрей Родионов, Елена Исаева, Юлий Гуголев, Елена Фанайлова, Всеволод Емелин — были вызваны на полемический бой за звание «Короля поэтов».
«Поэтические выборы-2007» задумывались как важный интерактивный и коллективный опыт, истоками своими уходящий в молодое советское прошлое, когда любая публичная встреча превращалась в шумное партийное заседание. Предыдущие выборы, к слову, состоялись в 1918 году. Тогда на сцене Политехнического музея среди прочих состязались Маяковский и Северянин, причем Северянин победил. Маяковский, конечно, закомплексовал и постфактум всячески старался взять реванш, в связи с чем попадал в двусмысленные ситуации.
Идея конкурентной поэзии сама по себе выглядит возмутительно и наверняка угнетает самобытный творческий мозг, но современный шоу-программный формат фестиваля нейтрализовал чрезмерное напряжение поэтического тщеславия. Основным орудием литературной борьбы стало персональное очарование выступающих — победителя выбирали всей аудиторией, возможно, не слишком искушенной в вопросах архитектоники, но по-детски отзывчивой и внимательной.
Перед тем как выпустить поэтов на ринг, на сцену пригласили Феклу Толстую. Лучезарная Фекла в густо-вишневом смокинге своими профессиональными манерами чуть не превратила праздник в новогодний корпоратив или Песню года, но через некоторое время на экране прокатили талантливые короткометражки с закадровой поэтической читкой, и все интеллигентно встало на свои места.

Первым на сцене появился томный Дмитрий Воденников, озвучивший свои экстатические эротические опыты и гложущее одиночество в силу их отсутствия.

Так дымно здесь
и свет невыносимый,
что даже рук своих не различить –
кто хочет жить так, чтобы быть любимым?
Я — жить хочу, так чтобы быть любимым!
Ну, так как ты — вообще не стоит — жить.

Так пусть — гудящий шар до полного распада,
в который раз качнется на краю…
Кто здесь сказал, что здесь стоять не надо?
Я — здесь сказал, что здесь стоять не надо?
Ну да, сказал — а все еще стою.
Так жить, чтоб быть
ненужным и свободным,
ничейным, лишним, рыхлым, как земля –
а кто так сможет жить?
Да кто угодно,
и как угодно — но не я, не я.

После надрывно-романтичного Воденникова неспешно и вразвалочку на сцену вышел модный поэт Родионов. Его фантазийные ужасы про помойки и ностальгические причитания о северо-столичных яблоневых садах уже год как стали московскими богемными хитами, поэтому автор несильно напрягался и, по-свойски пристроившись у микрофона, порадовал публику мастеровитой читкой на разные голоса.

под яблонями почти никогда не стоит большой стол
люди больше не собираются вместе
под северными яблонями нет больше сел
а лишь двенадцатиэтажные дома с одним подъездом

в Бабушкинском или Лосиноостровском районе
во многих дворах растут эти плодовые деревья
на мозолистых ветках каркают вороны
внизу шляется в еле натянутых джинсах племя Евье

северная яблоня Москвы потому так страдает
что под ней произнесена была первая ложь
и ежедневные поиски потерянного рая
привлекают под яблони простую московскую молодежь

облака на небе складываются в глумливые морды
яблочный уксус освежает полости ртов
мы ищем этот рай, нам эти яблоньки помогут,
корявые яблони северных московских округов

Кандидатка в королевы Елена Исаева, певица интимных женских переживаний и старомосковских дворов, высказалась трогательными короткостишьями:

«Эта встреча случайна…» — резонно вполне
Мне пластинка твердит в назиданье.
Я лежу на тахте, отвернувшись к стене,
И во мне происходит страданье.
Хоть до смерти ты музыкой душу трави,
Здесь никто не подскажет решенья.
Да поможет нам Бог дострадать до любви
И доплакаться до утешенья.

Лирика поэта Юлия Гуголева оказалась более земной, но не менее глубокомысленной:

…но я был послан в мир людей
не для того, чтобы не есть.
Я признаю обмен веществ,
но я не верю в то, что Бог
меня задумывал худей,
чем я на самом деле есть.

Дело в том, что поэт Гуголев довольно тучный человек, и градус его лирических переживаний вполне понятен:

…Мне Оля не дает еды,
И даже хлеба не дает,
а сыр, прозрачный, как стекло,
уже лежит почти три дня.
Она видала животы
и говорит, что мой живот –
то самое, что помогло
ей вовсе разлюбить меня.

Вышедшая следом бывший врач Елена Фанайлова мыслила крупными социальными категориями. Ее свежее произведение «Маша и Ларс фон Триер» — настоящий социальный памфлет на злобу российского дня:

Русская Маша про…вает чемпионат
Русская Маша проигрывает Уимблдон
Древесной машине по имени Амели,
За которой стоит тысячелетний блицкриг
И вся Франция…
Мы ужасающие провинциалы
Нам остается
Смотреть сериалы, умирать красиво,
Но и это никого не цепляет…

Белостишье Елены Фанайловой выглядит технично, но сильно напоминает переписанного на русский манер прозаика Дос Пассоса, тексты которого на треть состояли из перечисления актуальных газетных заголовков. Хотя у Фанайловой звучит довольно личное возмущение:

Путин целует младенца в животик, как царь Ирод
Хитрый Кадыров монтирует независимую Чечню
Ксения Собчак фотографируется ню
Ясное дело, они сговорились
Возьму я их и отменю

Последним сцену вышел динамичный и всегда немного пьяный Всеволод Емелин. Поэт Емелин, человек исключительно доброжелательный и улыбчивый, репертуар имеет весьма хулиганский. Его произведения — все-таки история с кощеевым яйцом: за скорлупой лубочных характеристик скрываются глубинные драмы. «Скинхедский роман», прозвучавший на «выборах» вовсе не баловство на скользко-политическую тему, а настоящая сага о половом и душевном одиночестве:

Называла золотком,
Обещала — съест,
На груди наколотый
Целовала крест.
А потом еврейкой
Оказалась вдруг,
Жизнь, словно копейка,
Выпала из рук.

Как один сказали
Мне все пацаны,
Из огня и стали
Грозные скины:

Чтоб твоей у нас тут
Не было ноги,
Шляйся к педерастам
В их «Проект О.Г.И.»
 
И убит презреньем,
Хоть в петлю иди,
Я искал забвенья
На ее груди.

Не гуляй с фашистом,
Не люби шпанье…
В США учиться
Увезли ее.
И с тех пор один я
Три недели пью.
Страшные картины
Предо мной встают.
 
Сердце каменеет,
Вижу, например,
Там ее имеет
Двухметровый негр.
Весь он, как Майкл Джордан,
Черен его лик.
Детородный орган
У него велик.
А я не согласен,
Слышите, друзья!
Будь он хоть Майк Тайсон,
Не согласен я!

Следом за поэтами, для пущей завлекательности, на сцену высыпали стихолюбивые звезды и просто актеры: Дина Корзун читала Воденникова, молодой и симпатичный Артем Смола — Родионова, фееобразная Аня Яновская наизусть цитировала Исаеву, Вадим Пожарский — Юлия Гуголева. Самые эффектные номера продемонстрировали Игорь Войнаровский, исполнявший Всеволода Емелина, и Ирина Михайловская, прилетевшая на «Территорию» прямо с модных показов Парижа — исключительно для того, чтоб продекламировать стихи своей давней подруги Елены Фанайловой. Войнаровский, начинающая кинозвезда из последней работы Валерия Тодоровского «Тиски», знакомился со зрителями на таком языке, что было неясно, где именно кончает говорить Войнаровский, а где начинается емелиновский стих. Хотя, возможно, это вопрос вовсе не к Войнаровскому, а к Емелину. Благоухающая Ирина Михайловская, главный редактор очень женского журнала Elle, приняла сердитую стойку на каблуках и жарко материлась, естественно, стихами.

После программного номера с актерами всем предложили проголосовать расстановкой галок на бледно-желтых бюллетенях. Пока дирекция фестиваля подсчитывала голоса, в холле второго этажа, под блестящим витражным оком В. И. Ленина образовалась вольная площадка молодых поэтов. Самой большой неожиданностью стал белокурый подросток, выскочивший из-за колонны к микрофонной стойке, прокричавший: «У России запор!.. Фонтаном бьет во мне чувство Родину-мать поднимать!» — и скрывшийся прочь.

Во время антрактных блужданий подхожу к Родионову: — Зачем вы пришли на этот фестиваль?
— Помните «Криминальное чтиво?» Там был конкурс шейка — вот я бы хотел получить шейк!»

Творческие бонусы на «Территории» немного иные, так что пришлось Родионову, по всей видимости, идти за шейком в какое-то другое место. Во время продолжительного перекура выяснилось, что в финал вышли двое — Исаева и Воденников. Правда, во время второй части поэтического вечера Фекла еще минут двадцать создавала иллюзию всеобщего неведения. За это время зал успел высказать свое неразнообразное мнение о поэтах в портативный микрофон, а поэтесса-школьница Ольга Алтухова поделилась собственными переживаниями, заявив, что «смысла нет» и «все уже сказано до меня».

Финалистам выборов — Исаевой и Воденникову — так думать не разрешалось: для претендентов на корону организаторы устроили получасовой спарринг короткостиший и авторских отрывков. Глубоко измученные бесконечностью состязаний, поэты возмутились и замолчали минут через пятнадцать. На этот раз голосовали с мест: красная карточка СТС — Исаева, синяя «Территории» — Воденников.

Победителя явно выбрали по красоте. Если учесть, что больше половины аудитории занимали трогательные студентки гуманитарных вузов, то выбор не покажется таким уж странным: Воденников беспрерывно блистал в зал своими страстными глазами и нервически встряхивал роскошной шевелюрой. За что и получил металлический венец, Исаевой же досталось гигантское страусиное перо. Поздравить поэтов вышла Римма Казакова — женщина дивной и абсолютной красоты. Поэтесса бодро продекламировала любимые из своих стихов и еще долго выступала на бис — глаз оторвать было невозможно. Уходя со сцены, Римма Федоровна поделилась своими свежими соображениями о любви: «Самая безответная любовь — это любовь к своему Отечеству. Зачем она такая нужна? Сама любовь и есть ответ».

Выступление изумительной советской поэтессы, пожалуй, стало главным впечатлением вечера. Того, чего втайне всем страстно хотелось, не случилось. Нового откровения не вышло. Звучала качественная подборка взрослых осмысленных стихов, но в жар от них не бросало.

© DE I / DESILLUSIONIST №11.  «ЗНАТЬ РИФМЫ ИЛИ ВЫБОРЫ КОРОЛЯ ПОЭЗИИ»

Понравился материал?